-Ну нельзя же так! Она же ему мать! Он имеет право, чтобы в доме, который принадлежит и ему, жила его мама на старости лет, — такое я все чаще слышу от родственников мужа, да и знакомые мои меня осуждают за спиной, хотя вслух никто особенно ничего и не говорит.
А дело в моей свекрови. Наталье Петровне сейчас 82 года, возраст, вес около 150 килограмм, сопутствующие болезни.
-Вы бы Наташу к себе забрали, — начала говорить несколько лет назад племянница мамы мужа, — ну и что, что ты приезжаешь к ней ежедневно, а вдруг ночью что случиться? Как она одна? Твой Костя у нее единственный сын.
Да, мой муж — единственный сын Натальи Петровны, а я — единственная жена, а еще есть единственный внук. И свекровь последние лет 5 не покидает пределов своей квартиры — ноги больные, да и просто ходить с ее грузностью тяжело.
А началась наша история 30 лет назад, когда мама мужа была в том возрасте, в котором я сейчас, энергичная, властная и здоровая.
-И кого ты мне привел? — сощурилась мам а моего жениха Кости, — Это вот для «этого» я на тебя жизнь положила?
Услыхав подобное, я развернулась и пошла в сторону автобусной остановки. Свекровь тогда жила в небольшом, но зажиточном поселке, в своем огромном доме: муж был при хорошей должности, так что и после его кончины Наталья Петровна не бедствовала.
Костя меня догнал, мы поехали вместе. У меня муж не маменькин сынок, но он мягкий по характеру, воспитанный в уважении к старшим.
-Не обращай внимания, — старался он успокоить меня, — мама просто такая.
Мы поженились, потом трудно копили на свое жилье, мама мужа ни копейкой не помогла. Потом муж стал моряком, бывало по 8 месяцев на волнах качался, зато мы купили квартиру, которую через несколько лет продали, чтобы достроить наш собственный дом.
В гости к Наталье Петровне мы приезжали редко, отношения между нами так и не сложились. То она мужу моему гадости про меня сочиняла, нервы мотала, когда он из рейсов приходил, то знакомым рассказывала про то, что сын бы ей и помогал, но невестка не разрешает.
А как не помогали? Захотела мама в город к сыну перебраться, а денег от продажи дома не хватает (и хорошо так не хватает):
-Дайте, — говорит, — я же знаю, у вас есть, а я на внука квартиру запишу!
Ну логично же, мы даем львиную долю суммы, сын и внук у Натальи Петровны единственный.
-Нет, — внезапно говорит у нотариуса, — я не согласна! На меня надо писать. Племянница сказала, что случаев, когда бабку потом в дом престарелых отправляют — миллион! И потом, я хочу квартиру оставить тому, кто будет за мной ухаживать! И хозяйкой быть хочу. Не согласна, обманете меня, облапошите и с чем я останусь?
Было это 18 лет тому назад. Так неудобно было, вся контора и многочисленные клиенты в очереди слышали истерику. Записали квартиру на маму. Она торопилась въехать, ремонт везде закончить не успели.
-Жить можно и ладно! — говорила, — Не хочу в деревне, хочу в городе и скорее.
А через месяц началось:
-Купили мне квартиру, как собаке кость бросили! Плитка в ванной отлетает, паркет скрипит, остекление на лоджии старое! А что поделать? Сын в рейсе был, невестка выбирала вариант, специально меня в халупу поселили. Не стоит она того, Вера, племянница, так и сказала! А невестка сделала вид, что они большую часть денег мне добавили, еще и записать хотели на внука от этой…
-Мама, — говорил муж, — тебе не стыдно? Ты же сама приезжала смотреть эту квартиру, уже при мне, тебе же нравилось? Ну давай ремонт сделаем, плитку поменяем, лоджию перестеклим, паркет перестелим?
-Мне вредно дышать пылью и красками! Не надо, так уж теперь доживу, зато невестку обрадую — наследство останется.
Сколько всего было — не расскажешь. К нашему с Костей сыну Наталья Петровна относилась ровно: словно его и нет. Это у племянницы Веры дети были хорошие, им подарки покупались, а дату рождения собственного внука бабушка путала.
-Да специально она придуривается! — говорила моя мама, — Нервы тебе мотает.
Так оно и было. 5 лет назад состояние здоровья свекрови ухудшилось. Ну а сколько можно есть сало с пампушками? И так суставы ни к черту, а еще и вес слоновый. Я было начала ходить к маме мужа и готовить то, что доктор прописал, так получила:
-Ты меня голодом моришь, пока Костя в рейсе! Хорошо хоть Вера иногда заглядывает и приносит мне то, что я люблю!
-Лопайте, — говорю, — больше не буду рваться на 2 дома готовить.
-А я так и знала, что ты мечтаешь меня со света сжить!
Вот и как общаться? Еще через год встал вопрос, что хорошо бы Наталью Петровну взять к нам: дом большой, за ней уход нужен и специальная диета. Муж меня попросил, ради него, мать же.
-Она уже согласна на все! — сказал Костя, — Я с ней говорил, она все осознала.
-Хорошо, — говорю при Наталье Петровне, — у меня всего два условия: на кухне в своем доме готовлю только я, никаких пирогов, сметаны с салом и прочего. И второе: никакой племянницы Веры в моем доме!
-Это что же, — возмутилась Наталья Петровна, — я не хозяйка буду? В доме собственного сына по одной половице ходить? И на кухню нельзя, и Вере ко мне в гости не придти? Нет, так я не согласна!
— Ну нет, так нет. А хозяйка в моем доме уже есть, — отвечаю.
Свекровь осталась у себя, если муж, а позже и сын в море, я к ней ходила: намывала, готовила, ночевала с ней. Вера в основном только по телефону проявляет участие в судьбе любимой тетушки. Но так проявляет, чтобы я слышала.
-Ой, Верочка, — со слезой в голосе причитает мама мужа, — если бы только знала, как мне тошно! Все болит. Эта? Эта все делает. Но так делает, что мне еще тошнее. Готовит бурду, колбаски копченой — не допросишься. Конфеты по счету выдает. Видеть не могу уже ее кефирчик! Ты придешь? Когда? Через недельку? Не можешь, работа? Ой хорошо, принеси мне торт, мне даже снилось сегодня, как я ем торт!
-Да ешьте вы уже, что хотите! Хоть торт, хоть сало с колбасой, — думаю, — Вера живет в 15 минутах езды, а мне до свекрови 40 минут, но Вера раз в месяц — это праздник, а я со своим ежедневным уходом — со свету свекровушку сживаю.
Последней каплей был звонок Вере при мне:
-Цепочка с крестиком пропала, — сообщала племяннице свекровь, — ну, а кто? Ты была и эта… Кто еще возьмет. Я всегда ее на тумбочке держала, а сегодня — нету. заснула и не слышала вчера, как уходила невестушка моя. Дождаться не может, когда все и так ей достанется.
Молча ставлю перед свекровью еду, наклоняюсь и рядом с тумбочкой поднимаю цепочку с крестиком.
-Не могу, — говорю через неделю возвратившемуся мужу, — я надрываюсь, ворочаю ее, я рвусь на два дома, а она верна себе. Тебе она мать, но и я терпеть не обязана. Я узнавала: при монастыре есть приют платный, условия хорошие, уход там очень качественный. Но я больше не могу.
Муж меня понял. До места, где предстоит жить маме мужа от нас гораздо ближе, чем от нашего дома до ее квартиры. И пусть меня осуждают все. Не могу и не хочу. В конце концов, пусть Вера за ней ухаживает, говорила же Наталья Петровна, что квартиру оставит тому, кто за ней будет ходить. Мне давно этой квартиры не надо.
