Однажды на вопрос о неприятностях, каковые с неизбежностью приносит красивой женщине бесцеремонно подступивший возраст, она ответила, что, будь ее воля, сделала бы так, чтобы в какой-то момент можно было пропасть, исчезнуть, раствориться. Только б не превращаться в то, во что превращаться не хочется. Честное признание. Без дымовых завес из рассуждений о том, что в каждом-де возрасте заключена своя прелесть и что осень жизни достойна благодарностей.
И это проступало в ней изначально.
В институтском учебном отрывке студентка Ирина Алферова играла Ирину Прозорову — младшую из трех сестер, которая получает в подарок на именины серебряный самовар, томится службой в городской управе, рвется в столицу и… И ужасается подступившей к ней в двадцать четыре года старости. Спустя тридцать лет — на них пришлось больше двадцати ролей в кино и почти ничего на ленкомовской сцене, — актриса Алферова сыграла в «Театре современной пьесы» роль актрисы Ирины Аркадиной. Она в третью или даже пятую очередь — мать своего беспокойного сына, а в первую — женщина, женщина до мозга костей, притом талантливая и неглупая, чья главная сила заключена в жизнелюбии и чье главное правило — не думать о старости, ведь чему быть, того не миновать.
Будучи не по-аркадински трепетной матерью и женщиной, совсем не склонной отстаивать свои права на мужчину, Алферова очень по-аркадински мудра. Это не нажитое с годами, а врожденное свойство, которое не стоит путать с остротой ума, шиком интеллекта или багажом приобретенных знаний. Женская мудрость всему этому, само собой, не противопоказана, но и не обязана ничем. Именно эта мудрость и сообщает ее героиням обаяние неповторимое, глядит из их глаз.
Оттого столь обворожительной и сильной, с юности внутренне взрослой оказалась ее Даша Булавина в сериале «Хождение по мукам». Тринадцать телевизионных серий по роману Алексея Толстого, ради которых она, выпускница ГИТИСа, по требованию режиссера Василия Ордынского несколько лет не принимала к рассмотрению лестные предложения от московских трупп, отплатили ей сумасшедшей известностью, даже славой. В том числе славой необычайной красавицы.
Роли
Лучшие из всего сыгранного Алферовой, драгоценные и, быть может, даже гениальные финальные минуты фильма «С любимыми не расставайтесь» стоят сотен love stories. Они, эти минуты, неопровержимо доказывают, что глубина чувств нисколько не враждебна алферовской природной ясности и что в скромности фильмографии этой актрисы — скромности не количественной, но качественной — не ее вина: это режиссеры не разглядели, не нашли ключ, не справились. У Павла Арсенова в «Любимых…» получилось. Или у самой Алферовой получилось сыграть свое будущее расставание с Абдуловым на предельном накале, на тетивой натянутом нерве — как нечто невозможное, немыслимое, никогда не должное в ее жизни случиться.
«Я скучаю по тебе, Митя… Ты-то по мне скучаешь?… Я скучаю по тебе…» — почти бесцветным голосом начинала ее Катя, отрешенно теребя угол больничного одеяла, а в следующую секунду теряла силы терпеть и разражалась не истерикой даже, не плачем, не воем, а всем вместе взятым, невообразимым и страшным, как страшна вдруг открывшаяся рваная рана: «Я скучаю по тебе-е-е-е!…» Суетились набежавшие медсестры, уводили прочь из палаты Абдулова, того самого Митю. Он оборачивался — и в глазах его был страх пополам с растерянностью: плейбоистый, уверенный в себе парень и не подозревал, какие страсти клокотали в этой на вид отрешенной молодой женщине.
Шуткой судьбы представляется теперь «мушкетерский» намек в названии не случившегося сиквела «Любимых…». Ну да, для многих и многих Ирина Алферова — это прежде всего Констанция Бонасье, камеристка королевы Анны Австрийской и возлюбленная дАртаньяна. Притом что самой актрисе роль неверной супруги идиота-галантерейщика в силу разных обстоятельств не слишком мила.
На удалого гасконца был, как известно, сначала утвержден Абдулов, в таком случае любовный дуэт дАртаньяна с Констанцией подсвечивался бы выгодным фильму смыслом. Но Михаил Боярский в последний момент сумел выиграть бой за козырную роль, у Алферовой отношения с режиссером Георгием Юнгвальд-Хилькевичем не сложились, и в результате ни одной из сторон радости эта общая работа не принесла. Безусловно, одесские «Мушкетеры», вышедшие через два года после «Хождения по мукам», упрочили ее популярность, но отливалась эта популярность в специфических формах. Скажем, в виде настенных календарей, навечно украсивших стену каждой второй советской бухгалтерии.
Театр
А вот Марку Захарову, главрежу Лейкома, в чью труппу Алферову зачислили в 1976-м, такая популярность была не указ. Он был в своем праве, он властной рукой строил собственный театр — и построил его, и сделал одним из лучших в стране. Он лучше знал, кому в его театре-доме быть на виду.
Другое дело, что ее призрачное театральное существование имело свои плюсы: не надо было с боем отвоевывать у репертуарной части дни для съемок, а кинематограф в конце восьмидесятых взялся за Алферову крепко, на иной год приходилось по четыре, а то и по пять фильмов. Если бы еще эти фильмы были достойны потраченных на них сил и дней… Но в кино актерская профессия, изначально зависимая, обнаруживает свою зависимость стократ сильней.
И была еще одна роль — не в кино, а на ленинградском телевидении: «Он пришел к нам в день поминовенья» по детективу Жоржа Сименона. Там ее героиню звали Колетта, она была красавицей и вообще чудесным человеком, однако ее преследовал рок, изобильно усыпая несчастьями, неприятностями и ударами. Но она не сломилась, через все испытания прошла достойно, из каждого извлекла свой урок и свой смысл. Именно эта роль и совпала абсолютно с теми правилами жизни и отношением к ней, которым следовала Ирина Алферова. Но фильм этот остался на обочине всеобщего внимания, о нем, по сути, так никто и не узнал. Так же, как и об актрисе, в нем сыгравшей. Вроде бы ее знают все. И знают все о ней. Но, по сути, не знают о ней ничего.
